Трагедия блокадного Ленинграда для многих жителей бывшего Советского Союза – это личная история. В том числе и для Генерального секретаря СНГ Сергея Лебедева. В преддверии 80-й годовщины полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады он дал эксклюзивное интервью телеканалу «МИР» и рассказал историю своей семьи.
– Блокада Ленинграда для меня – это не какое-то отстраненное понятие. Моя мама была блокадницей. Она сама уроженка Узбекистана. Родилась в Самарканде, прожила 70 лет в Узбекистане, прекрасно говорила на узбекском языке, но часть ее жизни прошла в Ленинграде. После школы в Самарканде, которую она окончила с отличием, она поехала в Ленинград и поступила без экзаменов в силу своей отличной учебы в Ленинградский военно-механический институт на факультет артиллерии в 1940 году. Успешно окончила первый курс. И вот в воскресный день 22 июня, после сдачи очередного экзамена они поехали с сокурсниками за город и там узнали о нападении на Советский Союз. Учеба была прервана. Просто прекратили занятия. А все студенты сразу же были мобилизованы на защиту города. Рыли противотанковые рвы в окрестностях Ленинграда, окопы под Лугой. И мама до 1942 года, в течение года, вместе со своими сокурсниками делала все для защиты Ленинграда от фашистских захватчиков.
Студенты обладали броней от призыва в армию, и многие стали работать в специальных мастерских при институте. Такой маленький завод, который был переоборудован для производства снарядов. И мама с утра вместе со своими сокурсниками уходила на этот завод, там производили гильзы для снарядов. Мужчины работали на станках, а мама была укладчицей этих гильз. А по вечерам они дежурили на крышах домов, сбрасывали зажигательные бомбы с крыш. Потом ловили ракетчиков.
Кто читал произведение А. Чаковского «Блокада», тот знает о них. К сожалению, были такие, которые сигналили ракетами. И дружинники ловили этих людей, вылавливали их. Мама с гордостью мне рассказывала, что они с девочками ночью один раз поймали такого и сдали его соответствующему патрулю. Конечно, я из уст мамы знал о тех лишениях, о тех тяготах, которые пришлось перенести жителям блокадного Ленинграда. Это и голод, и порционный хлеб.
Большой трагедией для жителей Ленинграда было, если кто-то вдруг терял карточки на хлеб. Остальные выручали, делились своими маленькими кусочками хлеба для того, чтобы спасти жителей, даже незнакомых, помогали на улице друг другу. По рассказам мамы я знаю, какой патриотизм, какую самоотверженность проявляли жители Ленинграда. Этим нельзя не гордиться. Жители Ленинграда сплотились. Мама мне об этом рассказывала, как ленинградцы помогали друг другу. На улице вдруг человек падал. Тут же к нему подходили, брали под руки, отводили в медпункт или еще куда-то, хотя сами были изможденными из-за голода.
Многие ее сокурсники ушли на фронт добровольцами. А часть осталась, работали на всяких работах, которые я перечислил, на заводе. Мама рассказывала: как ни странно и не парадоксально, те, кто ушли на фронт, юноши, ее сокурсники, большинство остались живыми. А те, кто остался в Ленинграде, к сожалению, скончались из-за голода, из-за тех болезней, которые в тот период пришлось переносить жителям Ленинграда.
Бомбардировки, конечно, оставили тяжелые впечатления. Мама рассказывала, как они по тревоге бегали в бомбоубежище, прятались там и тоже помогали друг другу. Например, один раз по тревоге побежали все в бомбоубежище, и какой-то пожилой человек, инвалид, упал. Но, казалось бы, все спасают свою жизнь, бегут. Нет, остановились, подняли, взяли его под руки и довели до бомбоубежища. И такая поддержка была на каждом шагу.
Тяжелую картину оставляли, конечно, голодные, замерзшие люди. Вы это видели в фильмах. Многие из нас видели эти кинокадры, когда люди везли на санках своих замерзших или умерших родственников, знакомых, соседей. Но Ленинград выжил. Ленинград выжил именно благодаря этой самоотверженности, благодаря мужеству. Маму в санитарном обозе вывезли через Ладожское озеро ночью, когда еще был лед.
Я не знаю, есть ли смысл об этом рассказывать, но расскажу. Она ехала ночью, светила луна. В грузовике их плотно сложили, они прижались, изможденные. Их под руки поднимали и сажали в эти грузовики для того, чтобы перевезти через Ладожское озеро.
И мама в пути через озеро почувствовала, что на нее навалился мужчина, рядом сидящий. Она попыталась его оттолкнуть. Один раз подвинула, он опять на нее наваливается. Она опять его отодвигает... А потом посмотрела, он мертв. И вот при свете луны...На нее навалился этот покойник. Было ужасно. Я, говорит, закрыла глаза, но мысль сработала, что, если я его сейчас оттолкну, а он был в шубе, я замерзну. И она с закрытыми глазами под этим трупом проехала через Ладожское озеро, там их встретили, сняли с грузовиков и пересадили в санитарный поезд.
Этот санитарный поезд привез блокадников в Кубань. Там были так называемые откормочные пункты для ленинградцев. И кубанцы спасали этих изможденных людей, размещали в «откормочных пунктах». Но когда женщина-врач, производившая осмотры прибывших ленинградцев, посмотрела на мою чуть живую маму, она сказала: если я тебя отправлю на откормочный пункт, ты умрешь. Она забрала ее к себе в семью, спасла ее. И мама до конца жизни была благодарна этой женщине-врачу с Кубани, которая, взяв ее к себе домой, спасла ей жизнь.
Солидарность и мужество блокадников производят неизгладимое впечатление, Трудности, пережитые вместе, лишения сплотили этих людей. Мама до последних дней жизни переписывалась с теми, кто еще был жив, со своими сокурсниками по военно-механическому институту, соседями по студенческому общежитию. И для нее Ленинград – святой город.
Для меня этот город тоже стал святым. Когда я поехал первый раз в Ленинград, я прошелся по тем местам, которые мама упоминала в своих рассказах. Зримо представил себе те картины, которые описывала моя мама.
И до сих пор, по примеру мамы, храню почтение и уважение к этим людям, склоняюсь перед блокадниками. И поэтому для меня 17 января – прорыв блокады, а 27 января 1944 года – полное снятие блокады - святые даты.
В моем семейном архиве хранятся мамины награды и медаль «Защитнику Ленинграда». Она занимает там достойное место. У мамы были и другие медали, но эта особая.
Сегодня мы с благодарностью говорим также о жителях республик Средней Азии, которые приняли в годы войны не только детей из Ленинграда, но и из многих других западных территорий Советского Союза. Эти дети были вынуждены бежать от войны. У многих погибли родители, это были сироты, их приняли как своих в том же Узбекистане, в Кыргызстане. И поскольку я сам родом из Узбекистана, я знал фамилии и имена этих отцов и матерей, которые приютили чужих детей. Что примечательно, до сих пор в архивах, если кто будет в Узбекистане, может увидеть фотографии этих многодетных семей, где вместе с темноволосыми местными ребятами принятые в семьи светловолосые девочки и мальчики, естественно их принимали как своих детей.
Эти родители были потом отмечены высокими наградами. Мы храним с благодарностью память об этих людях, проявивших милосердие, можно сказать, самоотверженность, поскольку приходилось делиться последним с этими детьми. Память о них хранится в Узбекистане, немало памятников создано этим людям на узбекской земле. Я знаю, что такая же добрая память хранится и в других республиках Центральной Азии, которые приняли осиротевших детей, которым нужна была родительская помощь.
И это хорошо, что мы храним эту память. Почему? Потому что это побуждает проявлять такое же милосердие, такую же самоотверженность и сегодня. Это хорошо.